В третье воскресенье сентября отмечается день работников леса и лесной промышленности. Об этом Татьяне по телефону поведал Рыбаков и добавил, что накануне, то есть в субботу перед праздником, будет большое мероприятие в городском доме культуры.
На фасаде этого современного здания из стекла и бетона, построенного на месте старого, красовалась вывеска «Дворец культуры», но всё это великолепие народ по привычке называл Домом.
Женька рассказал, что будет торжественная часть с докладами и награждениями, потом концерт силами местных артистов. Рыбакову предстояло выступить перед тружениками лесной отрасли района. Татьяна не без удовольствия узнала, что предприятие Рыбакова имеет хорошую репутацию среди подобных производств и является одним из лучших. Женька ответственно отнёсся к своему выступлению, тщательно готовился к нему и поэтому они не встречались целых две недели. Накануне Рыбаков позвонил, коротко сообщил, что на этот лесной праздник он приглашает Татьяну Владимировну. Он будет ждать её у дверей дворца и назначил время. Татьяна соскучилась и с нетерпением ждала встречи.
Дом культуры был недалеко от Татьяниной общаги, как, впрочем, и всё остальное. Город небольшой, многоэтажный, как все северные города, построенные в советское время. Тогда власти вплотную занимались освоением бескрайних северных территорий и их месторождений нефти, газа и прочих богатств. Эти области страны процветали, люди ехали сюда за длинным рублём на два–три года, но большинство оставались здесь до конца жизни или хотя бы до пенсии. Всех покорял не только материальный достаток, но, и это было главным, особенная общность людей, выработанная в тяжёлых условиях северной природы, и первозданная красота этих мест. Приехавшие со всей страны авантюристы влюблялись в этот северный край и делали всё для того, чтобы он преображался и становился ещё удобней для труда и жизни людей.
Во время перестройки было объявлено, что новые города и посёлки строится не будут, а некоторые старые подлежат ликвидации. Населению было предложено «валить» куда глаза глядят потому, что на уже освоенных месторождениях будут работать вахтовым методом иностранцы. Возможно, это были сплетни, но так болтали повсюду и вскоре народ воочию убедился, что доля правды в этой болтовне есть. Количество работников на предприятиях добывающей промышленности сокращалось за счёт местных жителей, появились вахтовики, приезжающие из ближнего зарубежья. Закрылись многие предприятия, на ещё существующих не выплачивалась зарплата, в городах стала ощущаться «мерзость запустения» и народ потянулся с Севера в поисках лучшей жизни.
При советской власти эти районы были для страны как любимые дети. Здесь было хорошее снабжение продуктами, промышленными товарами, а уж финских и японских «тряпок», импортной бытовой техники по леспромхозам, которые напрямую торговали с «заграницей», было полно. Теперь, когда леспромхозы, птицефабрики, огромные теплицы, где круглый год выращивались овощи, закрылись, магазины опустели и, как говорила Татьянина соседка по общаге, везде «голяк». Прошло время, реформы поутихли, и многие отрасли промышленности в том числе и добывающие стали постепенно оживать, хотя и не в прежних объёмах, не с советским размахом. Это касалось и деревообрабатывающей промышленности.
* * *
Татьяна пришла к назначенному времени и стояла на ступенях дворца, форма которого напоминала кристалл. Строители возвели здание на возвышенности и к нему вела широкая лестница. День был солнечный, небо холодным, ярко-голубым, как камень бирюза, но деревья, растущие вдоль парадной лестницы, золотились своими кронами и согревали эту синеву. Подъезжали машины и автобусы, из которых выходили нарядные, шумные компании и направлялись к дворцу. Из одного автобуса стали выгружать яркие народные костюмы, из другого многочисленные букеты и корзины с цветами. На огромной лестнице царило оживление. Рыбаков появился со спины, громко кашлянул. Татьяна обернулась. Женька был в чёрном полупальто, чёрных, безупречно отутюженных брюках и до блеска начищенных ботинках. Ослепительно белая рубашка с бордовым галстуком выглядывала из-под воротника пальто. Шевелюра тщательно приглажена, а глаза с некоторой тревогой смотрели вокруг.
- Нервничает, - решила Татьяна, и подумала, что не часто ей приходилось видеть Рыбакова взволнованным. Обычно он держался уверенно, а иногда даже нагло. Припомнилась их первая встреча в кафе после длительной разлуки, вот тогда он волновался.
Сопровождали Женьку молодой, небрежно одетый мужчина, и стройная блондинка в плаще розового цвета. Татьяна хотела прижаться к Женьке, поцеловать его в щёку, но он почему-то официально протянул руку, украдкой пожал Танину ладонь и представил своих спутников. Это были инженер Сергей Петрович и технолог Светлана Борисовна. Компания приехала на Женькином джипе и должна была сегодня же вернуться в посёлок потому, что завтра будет банкет в столовой для работников предприятия. Облик Женькиной спутницы показался Татьяне знакомым, и она стала вспоминать, где она «пересекалась» с этой красивой женщиной. Светлые, с рыжиной волосы собраны в пышный хвост. Глаза голубые, слегка раскосые, пухлые губки подкрашены, на стройных ногах чёрные лакированные туфли с высокими каблуками, через плечо чёрная лакированная сумочка. Всё строго по канонам современной моды, и со вкусом.
С детства Татьяну мучил комплекс неполноценности, который развился стараниями старшей сестры, которая, стремясь достичь совершенства в воспитании, перегибала палку. Сестра умница и красавица была гораздо старше. То и дело Таня слышала её окрики: не маши руками, не косолапь, ходишь как корова и т. д. Это звучало в адрес младшей сестры с добрыми намерениями, но робкая Таня принимала всё за чистую монету и уверовала в то, что она худенькая и длинноногая, всё равно «корова», лицом похожа на лягушку, а губы как бабушкины вареники. Это приучило Татьяну с детства помалкивать и держаться в тени. Когда в институте на первом курсе на неё обратил внимание одногруппник Лёва, она долго не могла поверить, что нравится этому красивому парню. Комплекс усилился, когда на пятом курсе их роман с Лёвой закончился.
- Сколько красивых и умных девушек вокруг, не то, что я, - грустно думала Татьяна, хотя новая избранница Лёвы была совсем обычной. Несколько лет Татьяна, для которой этот разрыв был трагедией, не могла опомниться и свою жизнь – мысли, свободное время и все свои лучшие душевные качества посвящала работе. Через несколько лет Татьяна увиделась с Лёвой на вечере встречи выпускников института и при помощи «магического золотого платья» сумела поставить точку в этой любовной истории. Встретив Рыбакова, она уже знала себе цену. Комплекс младшей сестры – дурнушки был изжит к зрелому возрасту, однако, иногда, когда возле Женьки возникала красивая женщина, Татьяну начинала мучить ревность, которую она тщательно скрывала, и выползал из подсознания ненавистный комплекс собственной неполноценности.
Вот и сейчас он напомнил о себе. Светлана Борисовна была молода и обворожительна. Она постоянно улыбалась, обнажая сверкающую полоску ровных зубов. Плащ у красотки был ярким, вызывающим, перехваченный в талии широким поясом
- Этот цвет имеет какое-то название, - вспоминала Татьяна, но ничего не приходило на ум.
Компания стала подниматься по лестнице к входу в здание. Рыбаков взял под руку Татьяну, а Сергей Петрович с особой осторожностью подхватил под локоток Светлану. Женька был сосредоточен, видимо размышлял о предстоящем выступлении, а Татьяна то и дело одёргивала свой голубой плащ, поправляла кудряшки на голове и теребила ремешок сумочки, висящей на плече. За все эти бесцельные движения и суету, её всегда ругала Ирина-психолог, работающая в больнице со спец контингентом, но периодически направлявшая свой профессиональный взор и на сотрудников.
- Что ты дёргаешься всё время? Это признак неуверенности, - увещевала она Татьяну. – Ты красивая, умная! Запомни это и не комплексуй! – ругалась Ирка.
Сейчас Татьяна вспомнила ещё о двух требованиях старшей сестры - выпрямить спину и поднять подбородок.
- Цвет особенный…, как же он называется…, - размышляла Таня, задрав подбородок и выпрямляя спину. Она украдкой разглядывала яркий плащ Светланы и напрягала память. - Бешеная Барби, - вдруг вспомнила она фразу, брошенную как-то одним модельером в телепередаче о моде. Теперь стало понятно на кого похожа, а может быть даже подражает спутница Рыбакова. Все девчонки в Татьяниной общаге носились по коридорам с куклами Барби, хвастались друг перед другом кукольными нарядами чаще всего яркого розового цвета. Татьяна с облегчением выдохнула. Стало легче потому, что Светлана не женщина. Перед ней модная кукла, а умный, тонкий Рыбаков никогда не сможет влюбиться в куклу, пусть даже дорогую и красивую.
Когда в фойе дворца культуры женщины сняли плащи, Татьяна изумилась ещё раз. На Барби было шикарное шёлковое ярко-голубое платье в чёрный горошек. Пышная юбка подчёркивала талию, перехваченную широким чёрным поясом. Тонкую и длинную шею открывал вырез – лодочка. Светлана действительно была хороша, и Татьяна опять загрустила.
- Ненадолго я себя успокоила, сравнивая Светлану с куклой, - с досадой думала она и вновь стала одёргивать свой пиджачок и поправлять жабо блузки. Дома она не раздумывала в чём пойти на торжественное собрание. Для таких случаев имелся строгий костюм и белая блузка. - Хорошо, что догадалась брошь из бирюзы надеть, - думала Татьяна. Этот камень она любила. На Востоке верят, что в бирюзу превращаются кости людей, умерших от любви. Она ограждает обладателя от всякого зла, даже от смерти. Это камень победителей.
Вывод о том, что камень спасает от смерти, был сделан мудрецами на основании того, что на убитых воинах никто и никогда не видел изделий из бирюзы, а украшать боевые доспехи и оружие бирюзой было в средние века традицией. - Вот взял бы на битву кинжал, украшенный бирюзой или, на худой конец, перстенёк с этим замечательным камушком на палец надел, и живым бы остался, - следовало из этих суждений.
- А ещё врач, - как всегда сердилась психолог, - веришь всяким бредням. Не находили украшений с бирюзой на погибших воинах потому, что их воровали, вот и всё. Мародёры были во все времена, - возражала Тане неромантичная психолог Ира.
Однако, несмотря на кажущуюся абсурдность верований предков, надевая голубую брошь, Татьяна чувствовала себя несколько уверенней.
- Не у всякой женщины есть такая красивая брошь. Этот камень обязательно принесёт удачу и победу, тем более такой крупный как у меня, - внушала она себе.
- Точно чокнутая, - комментировала её рассуждения психолог. – Повторяй лучше: я самая красивая, умная, уверенная в себе и ничего плохого со мной не случится. Аутотренинг важен, а то – бирюза, брошка! Детский лепет!
* * *
В зрительном зале компания заняла места, обозначенные на билетах, но Рыбаков с инженером сразу отправились за кулисы. Женька, как и все, кому предстояло выступать, разместился в президиуме, а Сергей Петрович подготавливал аппаратуру, при помощи которой он должен проецировать на большом экране таблицы и графики, которые будет демонстрировать Рыбаков. Татьяна и Светлана Борисовна остались наедине и, пока не началась торжественная часть, могли познакомиться поближе. Таня решила задавить Барби интеллектом и заговорила о высоких материях, о литературе, музыке, надеясь, что её собеседница окажется пустышкой как все куклы. Однако, к своему огорчению она поняла, что Светлана далеко не глупа, достаточно образована и естественна. Когда она чего-то не понимала или не знала, откровенно сознавалась в этом и обезоруживала Татьяну.
Наконец, мероприятие началось и вскоре за трибуну пригласили Рыбакова, предварительно охарактеризовав его как талантливого инженера и руководителя. Татьяне было приятно. Красивый, стройный Рыбаков хорошо держался, говорил громко и уверенно, показывал световой указкой графики и таблицы, которые проецировал на большой экран Сергей Петрович. Барби внимательно слушала доклад, периодически одобрительно кивая Рыбакову. Было видно, что ей близко всё, о чём говорил оратор и Татьяна забеспокоилась ещё больше.
- Конечно, работая в небольшом коллективе, все члены его сближаются, становятся друзьями. Если нет дружбы и взаимопонимания, то трудно рассчитывать на успех, тем более большой, – размышляла Татьяна, любуясь Женькой и радуясь за него. – А вдруг в их отношениях что-то большее…, - такой красивой и, как убедилась Татьяна, неглупой Барби вполне можно увлечься.
В докладе Рыбакова она почти ничего не поняла, да и не стремилась к этому, а Светлана была, что называется «в теме» и горячо аплодировала своему руководителю после выступления. Появлялись новые докладчики, что-то говорили, потом награждали грамотами отличников производства, раздавали букеты женщинам–передовикам, но Татьяна, не отрываясь смотрела на Женьку и мечтала о перерыве, который обещали перед концертом. Наконец, объявили перерыв и к женщинам присоединились Рыбаков и Сергей Петрович. Барби с обворожительной улыбкой рассыпала комплименты довольному «хозяину», перегнувшись через кресло Татьяны, которая сидела между ними. Своим рыжим «хвостом» она щекотала Татьяну, и Татьяна разозлилась. Не очень вежливо одной рукой она отстранила волосы Барби, а другой, будто нечаянно отпихнула Рыбакова, который наклонился к Барби, чтобы лучше её слышать. Женька удивлённо посмотрел на Татьяну и демонстративно выпрямился.
- Не хватало ещё поссориться из-за этой красотки, - спохватилась Татьяна и, наклонившись к Рыбакову, стала расхваливать его выступление.
Через некоторое время напряжённое выражение испарилось с Женькиного лица и сменилось на обычное, ироничное. Он взял руку Татьяны в свои ладони и шепнул ей на ухо:
- После концерта пойдём к тебе?
В ответ Татьяна кивнула и счастливо улыбнулась.
* * *
Концерт закончился, и компания вышла из дворца, оживлённо обсуждая увиденные номера. Теперь Татьяна и Светлана шли рядом и под руку. Татьяна пригласила всех к себе выпить чаю, но Барби намерена была по случаю праздника устроить себе шоппинг, а Сергей вызвался сопровождать её. Договорились о времени и месте встречи, чтобы отправиться в посёлок и разошлись. Через несколько минут Татьяна с Женькой были в общаге. Татьяна подготовилась к приезду Рыбакова. Она купила вкусных мясных закусок, достала банку солёных огурцов, которыми её снабжала Наталья Николаевна и заранее начистила картошки, чтобы быстро её отварить. Женька проголодался и начал хватать с тарелок нарезанную закуску. Татьяна заругалась, погнала мыть руки.
Рыбаков вышел из ванной, снял пиджак и повесил его на вешалку у двери. На его спине, прямо между лопаток, отчётливо виднелось рыжее пятно с очертаниями утюга. Увидев изумлённый взгляд Тани, Женька отчаянно махнул рукой.
- Брюки я сам утюжил, а Марковна вызвалась погладить мне парадную рубашку. Я – дурак согласился. Гладит, а сама в телек пялится. Жить не может без сериалов, там, видишь ли, любовная сцена, от которой оторваться было невозможно! Испортила единственную белую рубашку, дура. Хорошо ещё на спине, не видно.
Татьяна смеялась, представляя эту семейную сцену, когда обескураженная Марковна виновато смотрит на «хозяина» и моргает своими голубыми, наивными глазами, а разъярённый Рыбаков орёт на неё, трясёт перед ней испорченной рубахой и обзывается МаркОвной. Татьяна хохотала и гладила Женьку по спине как раз по пятну.
- Знаешь, в этой рубашке ты похож на шикарный особняк на Невском проспекте в Питере, - сквозь смех сказала она. - Фасад надраен до блеска, разукрашен, а выйдешь из дворца через чёрный ход, там тёмный двор–колодец, всё обшарпанное, грязное…
- Вот спасибо, с замурзанным двором меня сравнила, - вздохнул Рыбаков.
- Зато я теперь знаю, что подарить тебе на праздник или на день рождения, спасибо Марковне, - смеялась Татьяна.
* * *
Поели, потом пили чай, и Татьяна попросила Рыбакова рассказать о Светлане Борисовне. Она созналась, что придумала женщине прозвище – Барби.
- На куклу она похожа, это правда, - согласился Женька.
Несколько лет назад Светлана приехала в посёлок с мужем, учителем математики. Жили дружно. Через год родилась дочь. Когда стало известно, что у дочери ДЦП, муж уехал, не смог нести этот крест. Светлана жила с ребёнком-инвалидом в бараке без удобств. Когда освободилась квартира в двухэтажном доме с центральным отоплением и горячей водой, руководство посёлка предоставило Светлане Борисовне эту квартиру вне очереди. Учительский коллектив, в котором работал сбежавший муж Светланы, уговорил одинокую учительницу младших классов – пенсионерку, поработать няней у девочки инвалида. Работу сиделки полностью оплачивал муж. Со слов Барби он был добрым, но слабым, не способным на подвиги. Светлана была хорошим работником и по словам Рыбакова, была женщиной, одарённой многими способностями, которые не развились из-за отсутствия времени, которое полностью было посвящено больному ребёнку. Однако, один талант блондинки был всем известен – она прекрасно шила. Одевалась Светлана Борисовна согласно современным модным тенденциям, причём заграничным, сводя с ума от зависти всё женское население посёлка. По каким-то своим каналам она выписывала немецкий журнал «Бурда», откуда брала выкройки модных туалетов. Рыбаков сообщил, что шикарное голубое платье, которое повергло Татьяну в уныние, это творение самой Барби. Многие набивались к ней в клиенты, но она обшивала только няню своей дочери, к которой привязалась как к матери. Пожилая сиделка щеголяла по посёлку в красивых и безупречных с точки зрения вкуса нарядах.
Ещё Рыбаков, рассказал, что у Светланы есть друг, женатый мужчина, москвич, с которым она каждый год проводила свой отпуск где-нибудь за границей. В течение года бывали редкие встречи любовников, но всё, что касалось личной жизни, женщина тщательно скрывала.
Из рассказа Рыбакова было видно, что он очень хорошо относится к Светлане Борисовне и Татьяна поняла, что ей это неприятно. Женька хотел продолжить рассказ, но Татьяна резко оборвала его. Женька с удивлением посмотрел на женщину, потом засмеялся и, схватив Таню в охапку спросил сквозь смех:
- Ревнуешь? Это хорошо, значит любишь. - Он тискал Татьяну и смеялся. – Мои глаза кайфуют, когда твои ревнуют, - пропел он с выраженным грузинским акцентом. - А слабо сцену ревности закатить? Тарелку, например, об пол грохнуть? Пощёчину влепить?
Татьяна вырвалась из его рук, поправила съехавшее на бок жабо вместе с брошью и с обидой сказала:
- Не дождёшься! - а самой захотелось грохнуть тарелку и влепить пощёчину за такой красивый и подробный рассказ о Барби, её горькой судьбе и талантах.
- Ну что ты разозлилась, - примирительно сказал Рыбаков, подошёл к женщине и попытался обнять её. Татьяна резко освободилась из его рук:
- Злятся собаки, а я сержусь, - поправила она Женьку. В голосе чувствовались слёзы, но Женька тоже разозлился и выпалил:
- Ну теперь ты поймёшь и мои муки. Оказавшись в больнице, я видел, как к тебе все больные подваливали со своими ухаживаниями. Кто с чем: блатные с букетами, другие с конфетами, со всякими шкатулочками…, - Женька остановил свой пассаж и взглянул на Татьяну. Она плакала, закрыв лицо ладонями. Он обнял её, тихонько всхлипывающую, притихшую, но продолжил. - А Толик, помнишь его? Тот по отделению на руках ходил, лишь бы ты на него внимание обратила. Помню, как «старшая» голосила, увидев пациента, идущего по коридору вверх ногами. А Дося лупила Толика полотенцем и обещала ему кару небесную за нарушение больничного режима. А какой режим он нарушил? Он просто в Таньку влюбился…
- Не говори ерунды, влюбился… Он меня уважал! – буркнула Татьяна.
- Ну да, конечно, уважал, - зло сказал Женька, - а сам мечтал…
Татьяна вдруг посмотрела на Рыбакова и увидела его сердитое, красное лицо.
- Я, наверное, такая же красная и злая, - пронеслось в голове. – Что мы делаем? Ссоримся из-за надуманных причин. Мама сказала как-то, что ревность превращает человека в зверя. Сказала так, как будто пережила такое сама. Она никогда не говорила о том, почему они расстались с отцом. Видимо причиной развода была ревность. Я повторяю ошибку своих родителей! – ужаснулась она и погладила Женьку по плечу.
- Мы с тобой шли друг к другу так долго, мы счастливы, а можем потерять всё это по глупости в один миг. Прости меня! – дрогнувшим голосом сказала она.
Женька больно стиснул женщину в своих объятиях и прошептал:
- Ещё в лагере, когда встретил тебя, я думал, что это дружба, пока не начал ревновать. Тогда и понял, что влюбился. А ты выбрось из головы эту Барби. Я никогда не променяю своё солнышко на лампочку, даже очень яркую. Всё, успокоились, - твёрдо сказал он и усадил Татьяну на диван. - Ты меня тоже прости...
Целовались и обнимались, пока не позвонили в дверь и на пороге не появился Сергей Петрович. Он сообщил, что они со Светланой Борисовной обошли все магазины, скупили всё, что попалось на глаза и будут ждать Рыбакова возле его машины.
- На улице холодно, не май месяц и не Москва, а Север, - сказал Сергей, многозначительно посмотрев на Рыбакова и покачнулся, - поэтому просьба не задерживаться!
- Осень, опадают тихо тополя, Смотрит одиноко из ноздри сопля, - грустно продекламировал Сергей и удалился.
- Так я им и поверил, что по магазинам ходили! В кабаке всё это время сидели, - засмеялся Женька. – Нас не позвали потому, что я за рулём, а Светку ты небось интеллектом задавила, и она испугалась. Пьяного Серёгу на стихи про соплю потянуло!
- Интересно, Барби такая же пьяная? – не без ехидства спросила Татьяна, завернула Женьке с собой несколько бутербродов, и они расстались, договорившись о будущей встрече.
Несмотря на бурное объяснение в любви с обеих сторон, тревожные мысли о красавице Барби Татьяну не покидали. Она даже спать стала плохо. Часто снился Женька рядом с красоткой в голубом платье.
Через полгода Барби уехала на родину в Архангельск. Там жили её родители, готовые помочь. Ребёнка устроили в дом-интернат, где она будет проходить обучение. Девочку можно посещать каждый день и забирать на выходные и каникулы. Это устраивало Светлану Борисовну, и она без сожаления покинула посёлок, в котором для развития ребёнка-инвалида не было никаких условий. Татьяна тоже без сожаления услышала эту новость от Рыбакова, хотя, конечно, сочувствовала этой талантливой и красивой женщине. Правильно говорят: не родись красивой, а родись счастливой.
После этой истории Татьяна поняла, что такое ревность, а ревнивый, что вшивый, не может спать спокойно. Теперь сон у Татьяны Владимировны наладился.